Александр Смирнов в статье «Мне не стыдно за Украину» («2000», 6—12. 02.2009) приводит высказывание президента Ющенко о том, что он, дескать, «не малоросс и не хохол», а, очевидно, истинный украинец. Меня всегда удручал тот факт, что украинские политики с небрежной, чтобы не сказать неряшливой, легкостью употребляют историческую терминологию, о происхождении, смысле и содержании которой зачастую не имеют ни малейшего понятия. Так, если вы попросите любого нашего националиста объяснить значение термина «Малороссия» (который у нас употребляется исключительно в негативном контексте), то он тут же без запинки доложит, что это название придумали московские шовинисты для того, чтобы унизить национальное достоинство украинцев, подчеркнуть подчиненное, второсортное положение Украины по отношению к Великороссии. При этом ни один из них не даст себе труда подкрепить свои слова ссылками хоть на какие-то исторические источники. А между тем такие источники существуют.

Обратимся к авторитетному «Этимологическому словарю русского языка» немецкого лингвиста Макса Фасмера (I—IV тт. — М.: Прогресс, 1986—1987). Фасмер указывает, что термин «Малороссия» — калька с греческого слова Микро Россия (латинский вариант — Russia Minor), которое сложилось в канцелярии константинопольских патриархов в 1292 г. и служило для отличия Киевской Руси от Московского государства (Мегало России, или Великороссии). И уже из Константинополя это название попало в языковой обиход Московского государства. Причем следует отметить, что термин «Малороссия» имеет не только географическое, но и этнокультурное и государственно-политическое содержание. Поэтому принадлежность к малороссам означает причастность к историческому, культурному и политическому наследию Киевской Руси.

Одновременно подчеркнем, что средневековая традиция рассматривала «малые территории» какого-либо государства в качестве коренных, истинных, изначальных земель этой державы. Например, Малая Польша включает в себя Краковское, Люблинское и Жешувское воеводства, то есть те самые земли, на которых происходило формирование польского государства и польского этноса. Поэтому можно вполне обоснованно исторически ассоциировать Малороссию с Киевской Русью, которая представляла собой центр распространения древнерусской культурной и политической традиции на другие славянские территории, включая земли Московского государства.

Ясно, что в самом названии «Малороссия» нет ничего ни унизительного, ни тем более оскорбительного для современных украинцев, и у них нет никаких исторических оснований для того, чтобы стыдиться называть себя малороссами. Хотя украинские националисты, естественно, придерживаются иного мнения. Так, энциклопедический словарь «Націоналізм як суспільний феномен» (Донецьк: Донбас, 1997) дает малороссам совершенно злобную, полную ненависти характеристику: «Что же такое малоросс? Это — тип национально-дефективный, искалеченный психически, духовно, а временами — и расово (sic!)... Малоросс... — это необразованный, примитивный, недоразвитый украинец без нац. сознания, словом, как говорится, темная масса» (с. 134). Стоит ли говорить, что подобная площадная риторика просто недопустима для издания, претендующего на звание научного.

Совершенно иная этимология названия «Украина». Происходит оно от древнерусского «оукраина», то есть «окраина, околица, пограничная местность». Именно это название пришло из Московского государства: ведь нынешняя Украина действительно была юго-западной окраиной Великороссии (иногда ее называли «украиной за Окой»). Понятно, что название «оукраина» имеет чисто географическое значение и не содержит ни этнического, ни культурного, ни политического контекста. Причем в географическом плане название «Украина» применялось только к северо-восточной части нынешнего украинского государства.

Отметим, что древнерусские летописи содержат упоминания вовсе не только об одной «оукраине», которая сейчас называется независимой Украиной. Так, Ипатьевская, Псковская первая и другие летописи упоминают Украину Галичьскую (область Волынского княжества, пограничная с Польшей), Украину (пограничные земли Пскова) и даже Украйну Терскую (южное побережье Кольского полуострова) (Фасмер, IV т., С. 156—157). Так что название «Украина» вовсе не уникально.

Учитывая этимологию названия «Украина», получаем, что «украинцы» — всего лишь «жители окраины, обитатели пограничья, обочины». Не исключаю, что это обстоятельство в определенной мере повлияло и на формирование украинского национального характера. Ведь писал же французский романист Робер Мерль об одном из своих героев: «Он жил в пограничье и поэтому никого не любил».

Недаром говорят, что имя, название определяет судьбу их носителей. Современная Украина действительно является «оукраиной» и славянского цивилизационного пространства, и объединенной Европы, и мусульманского мира. Причем в последние годы стараниями наших властей, исповедующих принцип «наша хата с краю», «обочинный» геополитический статус Украины только усилился: от России мы отошли, а к Европе не приблизились ни на шаг. Мало того, постоянные свары в высших эшелонах украинской власти, породившие перманентный политический кризис в стране, периодически возникающие проблемы с транспортировкой энергоносителей, конфронтация с Россией по самому ерундовому поводу вынуждают европейцев держаться подальше от Украины, заставляют сомневаться в декларируемой ею приверженности европейским ценностям. И мы вправе опасаться, что Украина, ведомая нынешними «керманичами», вскоре окажется на обочине не только европейского, но и мирового развития, тем самым полностью оправдав этимологию своего названия.